Маркшейдерия и недропользование

Я родился 7 мая 1929 года в селе Довск Гомельской области БССР в семье учителей средней школы. Отец, Александр Осипович, работал директором школы, мать, Феодосия Львовна, учительницей.
Позднее я пытался документально освоить родословную, но далеко уйти не удалось. Дед, Осип Егорович, по отцу, был выходцем из этого же района, из крепостных крестьян, примерно в 15 лет с котомкой за плечами ушел в Москву. Смышленого паренька приметили, нашелся покровитель. Окончил коммерческое училище, продвинулся по службе и перед революцией был действительным статским советником, руководителем Западной таможенной службы, имел за службу ордена Святого Владимира, Белого Орла и т.п.

Естественно, по службе получил дворянство. Был женат вторым браком на крупной могилевской помещице. Дети (два сына), Володя и мой отец Александр, окончили привилегированное военное училище принца Ольденбургского под Лугой, девять дочерей – Институт благородных девиц в Варшаве. Между прочим, над ними попечительствовал князь Радзивилл, близкий друг деда. Далее, в годы Гражданской войны, дядя Володя примкнул к большевикам, служил командиром полка, позднее был военным атташе в Японии, в самом начале Великой Отечественной войны на фронте попал в окружение и застрелился. Отец погиб на фронте в 1941 году. Дед же, судя по всему, имел связь с высшими советскими руководителями и за какие-то заслуги был «ленинским пенсионером». Никаких претензий по поводу царской службы и дворянства к нему у властей не было до самой кончины.

Отец волей судьбы после Гражданской войны оказался в селе Довск (недалеко от могилевского имения), встретил мать, они поженились. Оба окончили педагогический институт в Гомеле и начали преподавать в средней школе.

Село Довск – это почтовая станция, известная со времени Екатерины II, расположена на перекрестке трактов Восток – Запад, Север – Юг. Школа, естественно, была очагом культурной жизни, местом организаций всевозможных игр. Любимые игры тех лет – «папанинцы», «испанцы», военные игры, которые проводились по всем правилам и к которым готовились исключительно тщательно. Родители, надо отдать им должное, вели ненавязчивое воспитание, однако все это было «замешено» на четком требовании пунктуальности во всем: игра, подготовка уроков, уход ко сну и т.д. В целом это воспитывало, как я понимаю, определенный жизненный порядок. К нашему дому примыкал огромный школьный сад, в котором мы, дети, были полными хозяевами. У нас были свои траншеи, блиндажи, «Северный полюс» и т.д. Все это было до начала Великой Отечественной войны.

На второй день войны – 23 июня нас бомбили. Военная действительность ворвалась в нашу жизнь быстро, вероломно, наша жизнь потекла по другим законам. Она не только нарушила устои жизни, она ее взломала, по сути. Все пришло в движение: бегут войска, ходят разные слухи, люди мечутся кто пешком, кто на подводах, многие бегут в села, спасаясь от людской суеты. Фашисты, заняв территорию, требуют: всем явиться по месту жительства – так легче определить, кто есть кто.

Нам возвращаться нельзя. Родных по линии матери арестовывают, отправляют в концлагерь и в декабре 1941 года расстреливают: погибают дедушка, бабушка, тетя, малолетние брат и сестра. Последних бросают живыми в общую яму. Дядю – вешают при попытке взорвать маслозавод в Рогачеве. Мать достает паспорт на другую фамилию, и начинается подпольная жизнь: она связывается с партизанами, выполняет их задания, а в 1942 году партизаны вывозят нас в зону их действия. Правда, этому предшествовало мое пребывание в отряде, скитание по селам, работа по найму и т.д. Это были годы дикого напряжения, нищеты, опасности и опыта, неоценимого жизненного опыта человеческих взаимоотношений.

После встречи с нашими войсками на р. Березина, под ужасным обстрелом, прижатые к реке, партизаны сделали все, чтобы сберечь детей, проявив чудеса храбрости и изобретательности. Сразу же после встречи с войсками мать привлекли для работы в «Смерше» (она имела опыт подпольной борьбы), а я был при части воспитанником.

Надо отдать должное политике государства – всех обожженных войной мальчишек пытались пристроить в суворовские и нахимовские училища. В конце войны я был отправлен с группой белорусских ребят в Бакинское училище. Но пробыли мы там недолго – месяца через три бежали, догоняя свои военные части. Я до сих пор не пойму, как нам это удалось: сквозь всю страну – из Баку, через Ростов, Москву… в Гомель. Но в этот период уже организовываются военные училища в Белоруссии, и нас, комсомольцев, определяют в Минское артиллерийское училище. Военная «карьера» складывается хорошо: младший сержант, старший сержант, старшина батареи. Хочу отдать должное воспитателям – командирам батареи майору Малееву, подполковнику Осташевскому, которые, возвратившись с войны, все добрые душевные чувства отдали нам – паренькам, познавшим лихолетье войны. Хочу сказать добрые слова в адрес не только командиров, но и преподавателей, которые глубоко проникали в души подростков, познавших суровую школу войны. Училище я окончил с серебряной медалью.

Старшина Козловский. 1948 год

После попытки поступить в военную академию (мне по зрению отказали: во время войны я получил ранения глаз, лечился) с трудом демобилизовался и поступил в Московский государственный геологоразведочный институт (МГРИ), который окончил в 1953 году. Студенческие годы –это годы становления, дикого упорства, работа на Химкинском водохранилище по разгрузке-погрузке барж, занятие боксом… и женитьба. На четвертом курсе я встретил удивительную девушку – Эльзу Бузину и… вот уже пятьдесят пять лет мы вместе. Я благодарен судьбе за этот подарок – великую женщину, которая разделила со мной судьбу: суровые годы жизни в тайге на Дальнем Востоке и последующие этапы становления. Она не только как-то умело переносила тяготы жизни, но и очень тонко, по-женски, скрашивала их.

Когда я окончил МГРИ, то сразу попросился на Дальний Восток. Для того были и личные причины: мать жила трудно, подрастала сестра, и ей надо было помочь получить образование, супруга оканчивала Московский историко-архивный институт.

По прибытии в Дальневосточное геологическое управление меня определили в Гаринскую экспедицию (Амурская область), которая вела уже не первый год разведку железорудного месторождения. Я попросился помощником бурового мастера (рабочая должность), затем был переведен старшим мастером, начальником цеха, и… довольно быстро (в результате какой-то административной разборки сняли главного инженера) меня назначили главным инженером. Начальник экспедиции А.Х. Калиниченко, толковый техник-геолог, слег надолго с радикулитом, и мне пришлось возглавить коллектив.

Надо особо сказать об экспедиции, поскольку немногие ее представляют, знают ее структуру. Работающий состав был около 2,5 тысячи человек, общее число людей – примерно 8 тысяч. Народ чрезвычайно интересный: бывшие золотодобытчики с приисков Октябрьский, Королевский и др. Со своими неписаными законами – народ вольного нрава и такой же морали. Организация автономная: зимний завоз, электростанция, обеспечивающая буровые – 10 танковых дизелей В2-300; поселок и техслужбы обеспечивала паровая станция СК-125, «Ланги», П-75 и др. Одних дров на станцию уходило уйма – работал цех заготовки в 200 человек.

Тридцать буровых и восемь шахт – это сердце производственной службы, которые обеспечивали получение геологического материала, все крутилось во имя их работы. Я должен даже сейчас, с высоты прошедшего времени, подтвердить, что это была суровая инженерная школа, даже в какой-то мере безжалостная, в значительной части рассчитанная на выживаемость.

Вначале 1956 года мы закончили разведку Гаринского месторождения, и я был переведен на должность зам. начальника геолого-производственного отдела Дальневосточного геологического управления. Бюрократия и бумаги меня не увлекали, и я попросил начальника В.А. Ярмолюка, толкового геолога, отпустить меня в «поле»! Отпустил не просто: я обратился в Центральный райком партии г. Хабаровска, и на бюро удовлетворили мою просьбу. После многочисленных препирательств он меня отпустил, назначив главным инженером вновь созданной Комсомольской геологоразведочной экспедиции (отроги Баджальского хребта, горы Мяо-Чан) для поиска и разведки оловорудных месторождений (севернее Комсомольска-на-Амуре). Начальником экспедиции, который меня затребовал к себе, был мой старый товарищ А.X. Калиниченко.

Через много лет В.А. Ярмолюк стал заместителем министра геологии СССР по внешнеэкономическим связям. Министром был я! Вот такие переплетения судеб. Но я хочу еще раз подчеркнуть, что это был геолог «от Бога»: не имея высшего образования, защитил кандидатскую диссертацию, имел огромный опыт полевого геолога на Дальнем Востоке и Камчатке, человек исключительной эрудиции и какой-то личной притягательной силы. Если бы меня попросили написать характерный портрет геолога, я, судя по всему, взял бы за основу его образ. Это ярчайший представитель дальневосточной геологии и геологии в целом!

Началась работа: завоз материалов, бурение скважин в условиях резко пересеченной местности, строительство дорог, проходка горных штолен, борьба за высокие показатели проходки – все то, что сопутствует творческой, деловой обстановке. Главная беда – резко пересеченный рельеф и отсутствие воды для промывки скважин. Творческий поиск привел нас к мысли бурить с помощью воздуха, а с этим вместе и проблемы образования пробок в скважинах и технологические сложности. Как говорится, напряглись и все решили!

Вдруг увольняется начальник, и меня, несмотря на мои возражения, назначают начальником этой огромной организации. Организация разрастается благодаря геологическому поиску, появляются новые перспективы, но главный упор - на разведку Солнечного оловорудного месторождения. Несмотря на огромные трудности, мы за два с половиной года завершаем его разведку и защищаем запасы в Государственной комиссии по запасам. Это был рекорд! Мы «создали» крупнейшее месторождение!

В этот же период мы выходим на шесть новых участков. Разрастается объем работ, в разведку вступают Фестивальное, Перевальное, Придорожное, Лунное месторождения и др., обнадеживает открытие новых минерализованных зон - это новый резерв оловорудной промышленности страны.

Приведенная выше короткая фраза вобрала в себя десять лет жизни: создание организации, развитие производства, технологические проблемы проходки скважин и горных выработок, цементирование коллектива с его болезнями и неурядицами. Главное, наверное, в том, что мы были молоды, преданы идеалам и, безусловно, целям жизни, которую мы не представляли без работы.

Кроме этого, шесть геологических поселков с детскими садами, школами, магазинами. Я считаю, уникальность таких поселков в том, что существовала взаимовыручка, совместный интерес к жизни, объединенный интересной, трудной работой. Не надо забывать и то, что элемент романтики, связанный с возрастом, естественно, присутствовал. Он создавал единение сил, веры в Дело и общую заинтересованность в результатах. А смысл работы определял все!

Геологический коллектив – это уникальное, замкнутое создание, в котором руководитель – это «царь, бог и воинский начальник». Все невзгоды коллектива он принимает на себя, победу – делят на всех. Коллектив знает и верит только тогда, когда руководитель живет его жизнью, заботами, невзгодами. Все, что происходит вокруг, – это забота руководителя: продовольственное снабжение, бытовые проблемы, семейные неурядицы, производство – только фрагменты из этой жизни. Но не надо забывать, что ты на виду и любой твой шаг может быть оценен по-разному.

Самый хороший инструмент – откровение с коллективом, понимание его, личный пример трудовой деятельности и… никакого панибратства. В целом же мы с коллегами смогли создать крепкий творческий коллектив высокого уровня квалификации и общих интересов!

Работа сотен и тысяч людей выводила тех, кто оказывался на переднем крае поисков, к открытию конкретных рудных проявлений и минерализованных зон, к наиболее ярким и видимым результатам. Но сколько людей стояло за этими открытиями!

Обнаружение оловорудных месторождений Кабаковым и Осиповой, Беспаловым и Селезневым было предопределено работами предшественников. Не напрасно потрудились еще в прошлом веке Аносов и Казанский, Давыдов и Саврасов и многие-многие другие, чей важный, благородный, скромный труд не сотрет в памяти людей время. Профессиональная подготовка, личное умение и талант играют исключительную роль.

Но сегодня, как и вчера, открытия – не удел одиночек. Вполне закономерно, что общая целенаправленная работа заканчивается открытием. И те, кому повезло первым увидеть руду, взять отбитый геологическим молотком первый ее образец, ощутить радость первооткрывательства, всегда будут и должны помнить шедших рядом с ними людей, подготовивших открытия.

Я добрыми словами вспоминаю Комсомольский районный комитет партии, его первого секретаря Виктора Григорьевича Мальцева, райисполком и горисполком города Комсомольска, поддержку Хабаровского крайкома КПСС и его первого секретаря Алексея Павловича Шитикова. Их огромная организационная работа, глубина понимания текущих и будущих геологических задач, поддержка и помощь, доверие и требовательность обеспечили ту творческую атмосферу, без которой невозможно было бы в короткие сроки подготовить новую крупную сырьевую базу на востоке страны и обеспечить четкие перспективы ее расширения.

А перспективы эти были огромны. Важные задачи по экономическому развитию Сибири и Дальнего Востока были определены XXV съездом КПСС. Его решениями предусматривались дальнейшее развитие экономического потенциала восточных районов и повышение их роли в общесоюзном производстве промышленной продукции, а также более высокие здесь по сравнению с общесоюзными темпы промышленного развития.

Нашими разведчиками недр многое сделано для успешного осуществления этой программы. Однако проводимые в Сибири и на Дальнем Востоке геологоразведочные работы были направлены не только на выполнение заданий десятой пятилетки по увеличению минерально-сырьевых ресурсов в районах действующих горнодобывающих предприятий и во вновь осваиваемых районах, но и на создание задела для расширения и укрепления минерально-сырьевой базы страны в одиннадцатой и двенадцатой пятилетках.

В решениях XXVI съезда КПСС, утвердившего «Основные направления экономического и социального развития СССР на 1981-1985 годы и на период до 1990 года», предусмотрено, в частности, развернуть работы по хозяйственному освоению зоны, тяготеющей к Байкало-Амурской магистрали, обеспечить на Дальнем Востоке дальнейшее развитие цветной металлургии. Здесь геологам предстоит сделать еще очень многое.

В 1964 году за открытие и разведку крупнейших месторождений олова группа геологов, в том числе и я, были удостоены Ленинской премии! Коллектив, неоднократно получавший Знамя ЦК КПСС и СМ СССР, был награжден орденом Трудового Красного знамени. Главный геолог В.В. Онихимовский, ветеран геологии Дальнего Востока, был удостоен звания Героя Социалистического Труда, я – ордена Трудового Красного Знамени, другие – тоже высоких наград. Это был, безусловно, успех!

Первые лауреаты Ленинской премии в Хабаровском крае за открытие и разведку крупных месторождений.
Сидят: В.В. Онихимовский, В А. Ярмолюк, Е.А. Козловский; стоят: Ю.И. Бакулин, П.Н. Селезнев, Е.К. Дацко

В этот период я был принят в заочную аспирантуру МГРИ, успешно защитил кандидатскую диссертацию под руководством доктора технических наук, профессора П.И. Воздвиженского, знакомого мне со студенческих лет, в дальнейшем мы стали большими друзьями с ним и профессором С.А. Волковым. Это удивительные педагоги, крупнейшие специалисты своего дела и удивительные люди в человеческом плане. Я до конца их жизни в меру сил помогал и часто встречался с ними. Как мне кажется, у них встречи вызывали чувство гордости – ученик отдает им должное! В наше время, к сожалению, это стало редким явлением.

В 1965 году я с грустью покидал коллектив, который создавал и с которым был кровно связан. Меня перевели начальником Технического управления Министерства геологии РСФСР, затем назначили членом коллегии. Работа меня увлекла. Мы создали опытно-методические организации, которые стали очагами научно-технического прогресса в министерстве, проводили удивительно интересные технические конференции, сборы передовиков производства, и в результате подняли уровень профессионала. В этот период я разработал теоретические и практические основы оптимизации процесса бурения и успешно защитил докторскую диссертацию в своем родном МГРИ. Для того чтобы разобраться в предмете исследований, мне пришлось окончить двухгодичный факультет математических методов и вычислительной техники МГУ.

Но однажды меня вызвали в ЦК и предложили перейти директором Всесоюзного института экономики минерального сырья и геологоразведочных работ (ВИЭМС) – головного института министерства, который находился в упадке. Я попытался отказаться, но мне напомнили о моей ответственности перед партией. Конечно, порядок есть порядок! Я это понимал! Начал я с того, что попытался свести коллектив воедино: он располагался в 56 подвалах Москвы. Но, главное, я попытался взвалить на институт всю ответственность за дела в отрасли - институт ведь головной! Кое-что получилось: тематика стала крупнее, весомее, люди подтянулись, институт почувствовал, что он нужен! Я должен откровенно сказать, что если в производственной организации я чувствовал себя как рыба в воде, то в научной - сложнее. Все же этот период работы, я считаю, меня многому научил, в первую очередь слушать людей, больше вдумываться в суть проблемы, искать конечный результат раздумий, проявлять терпимость к различным научным «закидонам».

Назначение заместителем министра геологии СССР у меня радости не вызвало. Я попытался отказаться, но зам. зав. Отделом тяжелой промышленности ЦК И. Ястребов и А. Баскаков, толковейшие люди, опять (!) в вежливой форме напомнили мне о партийной ответственности. Этот разговор закрепили на приеме у секретаря ЦК КПСС В.И. Долгих. На его неожиданный вопрос: «Вы с желанием идете?» – я лукаво ответил, глядя на названных товарищей: «Со мной так долго говорили, что их желание стало моим». Вопрос был исчерпан.

Заместителем министра я был у А.В. Сидоренко – человека больших человеческих достоинств, участника Великой Отечественной войны, получившего тяжелое ранение под Сталинградом, будучи командиром противотанковой батареи. Обратите внимание – противотанковой! Это особый сорт людей! А я ведь в этом как артиллерист разбирался.

Назначение министром геологии СССР в декабре 1975 года я воспринял с тревогой. А.В. Сидоренко при передаче дел как-то мне сказал: «Вас отрасль воспримет лучше – вы ее пропахали снизу. Я же был выходец из Академии наук». Я не согласился! Но он был в чем-то прав.

Геология – это практика и наука, это синтез знаний и преданность каждодневному изнурительному анализу. Американский ученый-нефтяник Пек обронил такую мысль: «Нам часто казалось, что кончается нефть, хотя на самом деле кончались идеи». Так вот, идея в геологии – это главное!

На первой встрече А.Н. Косыгин встретил меня настороженно. Беседа была краткой. Вывод – многообещающий: «В работе поймем друг друга». И пошло, и поехало. Труд, труд и еще раз труд. В этот период я прошел через «повышение квалификации» в Академии народного хозяйства (спецгруппа) и получил диплом №1. Надо отдать должное Правительству, что оно постоянно напоминало о необходимости переподготовки, и, когда Председатель СМ СССР А.Н. Косыгин спросил на заседании правительства, кто хочет идти на учебу, я, не раздумывая, согласился.

Сейчас раздается много упреков в адрес Советского правительства. Я не могу с ними согласиться! Я пять лет работал с А.Н. Косыгиным, каждую среду был на заседании правительства, видел его в деле, сопровождал в командировках, присутствовал при рассмотрении сложнейших народно-хозяйственных проблем и могу высказать только восхищение его эрудицией, уровнем подготовки вопросов, политическим предвидением событий. Да, это был премьер высокого класса! При этом надо отдать должное: А.Н. Косыгин глубоко понимал цель геологии в экономике страны, разбирался в таких тонких вопросах, как геолого-экономическая оценка месторождения, категории запасов полезных ископаемых и т.д.

Первый заместитель Председателя Совета Министров Н.А. Тихонов курировал Министерство геологии СССР почти 8 лет. Человек сухой в общении, но очень деловой, в прошлом блестящий металлург, директор крупного комбината, он не любил вникать в детали, но быстро «схватывал» суть проблемы и обязательно помогал в решении поставленных вопросов. Его правая рука – помощник А.Г. Серебряный, человек острого ума, умел всегда так подготовить к рассмотрению вопрос, чтобы он решился положительно. Я был потрясен, когда, сидя в кабинете заместителя руководителя аппарата нового правительства России, я узнал, что Н.А. Тихонов в последние годы жизни написал письмо-просьбу президенту Б.Н. Ельцину похоронить его за государственный счет, поскольку у него не было финансовых накоплений. Это повод для того, чтобы понять и людей, воспитанных советской властью, преданных идее и делу, и нынешних нуворишей, торгующих честью и совестью народа. Как говориться, «почувствуйте разницу»!

Неоднократно на рассмотрении перспективных планов исследования недр эти руководители весомо показывали пример глубоких знаний и умения входить в суть проблемы. Мы, геологи, это высоко ценили!

Геология всегда находилась в центре внимания Советского правительства. Не следует забывать, что молодое Советское государство располагало скромными геологическими результатами. Так, общая геологическая изученность территории дореволюционной России была исключительно низкой. Например, на сводной геологической карте России, изданной Геологическим комитетом в 1915 году, огромные пространства Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии и частично Кавказа представляли собой белые пятна. Даже промышленно освоенные районы дореволюционной России, такие как Урал и Баку, оставались, по словам И.М. Губкина, совершенно не изученными с точки зрения возможных их перспектив. А.Е. Ферсман в 1928 году писал, что военное министерство России в разгар Первой мировой войны не имело данных о месторождениях даже таких распространенных полезных ископаемых, как барит и тальк.

Значительная часть предприятий горнодобывающих отраслей промышленности находилась до революции в руках иностранного капитала. Только с 1901 по 1911 год в России были учреждены 184 иностранные компании с общим капиталом почти 300 млн. рублей, из которых на долю нефтяной, угольной и золотоплатиновой промышленности приходилось более двух третей уставного капитала. Большая часть угольных шахт Донбасса принадлежала германским промышленникам. Владельцы частных горных предприятий предпочитали не тратить деньги на проведение геологоразведочных работ.

Общая исключительно низкая степень геологической изученности территории царской России обусловила соответственно и недостаточную разведанность ее минеральных богатств. По данным В.И. Вернадского, к началу XX века за рубежом использовали 61 элемент Периодической системы элементов Д.И. Менделеева, а в России – только 31, из них всего лишь для 17 были известны месторождения с разведанными или предварительно оцененными запасами. До революции разведанные запасы минерального сырья имелись только по пяти видам полезных ископаемых: меди (697 тыс. т), свинцу (500 тыс. т), цинку (1100 тыс. т), ртути (1,7 тыс. т) и марганцу (168 млн. т). По углю и железным рудам была проведена лишь геологическая оценка запасов в количестве соответственно 234 и 2 млрд. т. Причем и эти цифры были сугубо ориентировочными.

По итогам второй пятилетки цифры выглядят убедительно: выплавка чугуна удвоилась, выпуск стального проката вырос в 2,5 раза, свинца – почти в 6 раз, алюминия – в 10 раз. На конец третьей пятилетки намечалось довести (в млн. т): добычу каменного угля до 243, то есть на 90% выше уровня 1937 года (напомним, что нынешняя добыча угля в России не дотягивает до этой цифры!), торфа – 49 (106%), выплавку чугуна - 22 (152%), стали – 158 (увеличение на 58%), выпуск цемента – 11 (102%); выплавка меди должна была возрасти в 2,8 раза, алюминия – в 4 раза. Не подлежит никакому сомнению то, что эти показатели были бы достигнуты. Это подтверждается статистическими данными о деятельности горнодобывающих отраслей страны за последний мирный год – 1940-й. Тогда было произведено (в млн. т): чугуна – 15 (в 4 раза больше, чем в 1913 году), стали – 18,3 (в 4,5 раза больше), добыто угля – 166 (в 5,5 раза), нефти – 31,1 (в 3,5 раза). И в самый канун Великой Отечественной темпы роста не снизились: за первое полугодие 1941 года было добыто (в млн. т): нефти – 17,3 (в расчете на год – не менее 35), угля – 92,9, железной руды – 16,6 (при годовом плане – 29,9), марганцевой руды – 1,5 (план – 2,6). Важно подчеркнуть, что при этом значительно возросла доля восточных районов страны (в %): по нефти – до 11,6, углю – до 35,9, железной руде – до 28,8, никелевой руде – до 85,5, медной руде – до 96,8, бокситам – до 49,9, цинку – до 44,8, свинцу – до 93.

Особенно высокими темпами в годы предвоенных пятилеток развивалась добыча цветных и редких металлов, в том числе тех, которые в дореволюционной России поступали только по импорту. Во второй пятилетке, например, добыча вольфрама, никеля, сурьмы, олова, молибдена была организована с нуля, а в третьей пятилетке объем производства указанных металлов вырос соответственно в 11,3; 20; 6,5; 10,5 и 158 раз, алюминия – в 180 раз, производство фосфатов 4 в 7,6 раза.

Перечисленные выше достижения предвоенной промышленности СССР стали возможными в результате самоотверженного труда молодой геологической службы страны, обеспечившей выявление, ускоренную разведку и подготовку для промышленного освоения многих и многих месторождений полезных ископаемых. Эта сырьевая база стала и опорой военного производства в годы Великой Отечественной войны, о чем мы, к сожалению, забываем. Это героическое прошлое геологии!

Я приступил к исполнению обязанностей министра геологии СССР, как мне казалось, с ощущением понимания цели и задач. Да, А.В. Сидоренко был прав: геологи мое назначение приняли, но… не сразу. Моими предшественниками были толковые геологи – П.Я. Антропов и А.В. Сидоренко. Я пробыл в должности министра четырнадцать с половиной лет, и они по десять лет. Итак, на нас вместе приходится около сорока лет – срок небольшой, но изумительно результативный. Главное – мы обеспечили страну всеми видами минеральных ресурсов, создали систему геологических исследований недр, нацеленную на открытие месторождений.

Когда я приступил к должности министра, естественно, возникали вопросы… почему? Я отдаю должное своей биографии полевого геолога, чиновника, ученого, но всегда есть «витающий» вопрос. Кто его толкнул на это? Так вот анализ показывает, что «толкнула» власть, советская власть (!), создавшая систему подготовки кадров, слежения за качественным прохождением службы, в конце концов, созданная система номенклатурного продвижения по службе. Я уверен в том, что ряд нынешних министров явно не прошли бы сегодня на должность, если бы предъявлялись те высокие требования. С этим не раз соглашался и глубоко мной уважаемый Н.К. Байбаков – многолетний заместитель Председателя Совета Министров СССР – председатель Госплана СССР.

Главное, конечно, в работе министра – кадры. Я в первые годы призвал в аппарат около тридцати человек – специалистов высокого класса. Основное условие было: около 10 лет полевого стажа и (желательно) степень кандидата или доктора наук, то есть люди должны быть склонны к анализу и обобщению. Мой родной институт – МГРИ – всегда занимал в моей жизни особое место. Став министром геологии СССР, я поддержал предложение ректора Д.П. Лобанова построить новое здание института на ул. Миклухо-Маклая, 23. Как-то на упрек А.Н. Косыгина о нецелевом использовании средств я откровенно сказал: «Каждый из нас, окончив родной институт, обязан ему помочь». Он подумал и сказал: «Да, ты, наверное, прав». Так выросло новое здание теперь уже Российского государственного геологоразведочного университета. Этот институт стал опорой подготовки и переподготовки кадров отрасли!

Во-вторых, были разработаны и проведены через Совет Министров СССР крупнейшие программы: развитие работ в Западной Сибири, Тимано-Печерской впадине, Прикаспийской впадине, Восточной Сибири, открытом океане, на алмазы в Якутии, на газ в Туркмении, золото в Узбекистане и Киргизии, марганец в Казахстане и т.п. Следует отметить, что в короткие исторические сроки наметилась общая тенденция к истощению значительной части запасов минерального сырья в экономически развитых районах, утвердился формальный подход к ускоренному валовому росту запасов полезных ископаемых, что способствовало сохранению определенной консервативности научно-технической политики, и особенно в области развития техники, технологии и научных методов комплексного освоения минерально-сырьевого потенциала при соблюдении требований по охране окружающей среды и экологической чистоты горно-геологического производства.

В связи с этим основная цель разработанной концепции развития отрасли «Геология и разведка недр» состояла в том, чтобы заранее предусмотреть возможности роста производства и потребления первичной минерально-сырьевой продукции, выявить позитивные и негативные тенденции в использовании минерального сырья, наметить наиболее эффективные пути их восполнения и определить необходимые для этого направления и объемы геологоразведочных работ.

В основу концепции развития отрасли на период до 2000 года были положены следующие основные принципы:

• минерально-сырьевые ресурсы представляют собой часть национального достояния страны и важнейший источник национального дохода СССР;
• запасы полезных ископаемых и их прогнозные ресурсы являются основой размещения и развития производительных сил страны, позволяющей определять на много лет вперед стратегию взаимодействия отраслей народного хозяйства;
• основной акцент целевой направленности геологоразведочных работ должен быть смещен с количественного роста разведанных запасов полезных ископаемых в сторону улучшения их качества;
• переход с экстенсивного на интенсивный путь развития минерально-сырьевой базы следует осуществлять в условиях ускорения научно-технического прогресса в средствах и методах ведения поисковых и разведочных работ;
• темпы прироста разведанных запасов полезных ископаемых должны впредь опережать темпы роста их погашения при условии дифференциации темпов прироста запасов в зависимости от степени дефицитности вида полезного ископаемого;
• темпы роста потребности народного хозяйства в минеральном сырье и продуктах его переработки в будущем должны иметь тенденцию к снижению за чет использования во все возрастающих объемах вторичных ресурсов и заменителей, внедрения ресурсосберегающих технологий и комплексного использования минерального сырья.

Это в целом цементировало понимание проблем и входило составным элементом в директивы съездов партии и постановлений правительства. Следует особо отметить, что это создавало также единую линию ответственности от полевой геологической организации до центрального аппарата министерства. Если к этому прибавить контроль за решениями, то все это обеспечивало качество исполнения задуманных решений в установленные сроки.

Министерство геологии СССР придавало большое значение выявлению минеральных ресурсов в зоне БАМа. С выходом постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР о строительстве Байкало-Амурской магистрали работы в зоне БАМа были резко усилены: в десятой пятилетке они возросли в 2,1 раза и составили 472 млн. рублей. Наиболее значительно они увеличились по геолого-съемочным и геофизическим работам – в 2,8 раза, гидрогеологии и инженерной геологии – в 3,8 раза, по свинцу и цинку – в 2,4 раза, железным рудам – в 2,3 раза, меди – в 2,2 раза, углю – в 2 раза. В одиннадцатой пятилетке они еще возросли на 24 процента и составили 586 млн. рублей. Наибольший рост: по золоту – в 1,75 раза, гидрогеологии и инженерной геологии – в 1,6 раза, спецработам – в 1,9 раза.

Зона БАМа явилась своеобразным полигоном, на котором отрабатывалось применение новейших методов изучения земных недр. Широкое развитие получило комплексирование прогрессивных геологических, в частности космических и аэровысотных, геофизических и геохимических методов исследований. Это имело большое значение для познания геологического строения как региона в целом, так и рудных, угленосных и нефтегазоносных районов.

В результате проведенных работ выявлены основные черты геологического строения, особенности гидрогеологических и инженерно-геологических условий: составлен комплект карт (геологическая, тектоническая, металлогеническая и др.) в масштабе 1:1 500000.

Была проделана большая работа по обеспечению строительства железнодорожной магистрали и подготовке к освоению минерально-сырьевых ресурсов: разведаны запасы подземных вод для водоснабжения 42 железнодорожных станций, а также для городов Усть-Кут, Нерюнгри, Амурск, Зейск и др., горно-обогатительного Удоканского ГОКа, Южно-Якутского комплекса; комплексная гидрогеологическая и инженерно-геологическая съемка среднего масштаба на площади 232 тыс. кв. км и крупного масштаба (на месторождениях) – 5,5 тыс. кв. км, разведаны и переданы для освоения 112 месторождений строительных материалов.

В-третьих, крайне важно, чтобы в отрасли были базовые разработки, которые определяли бы ее «лицо». Мы сконцентрировали внимание на следующих направлениях: проблемы минерально-сырьевых ресурсов мира и СССР; технология разведки месторождений и проблемы геологической среды. К кардинальным геологическим проблемам были отнесены углубленное изучение строения, состава и эволюции Земли.

При ГКНТ СССР был создан Межведомственный научный совет по проблемам изучения недр Земли и сверхглубокого бурения, который мне пришлось возглавить в 1974 году. Наши разработки вызвали столь большой интерес в мире, что геологическая общественность «ринулась» в СССР, особенно после проходки Кольской сверхглубокой скважины глубиной 12 662 м (мировой рекорд).

На правительственном уровне утверждается новая научно-практическая система исследования недр «Космос – воздух – земля – скважина», которая должна была поднять исследование недр на новый уровень. Я дважды докладывал об этой системе на заседании Политбюро ЦК КПСС и получил полную поддержку.

Надо сказать, что высочайшую оценку геологическая наука и практика получили на XXVII сессии Международного геологического конгресса, Президентом которого я являлся, проходившего в Москве (август 1984 года). В работе конгресса приняли участие свыше 6 тыс. участников из 106 стран.

Открытие XXVII Международного геологического Конгресса. Кремлевский Дворец съездов. Август 1984 года

Определяющим в научной тематике конгресса были глобальные вопросы: обеспечение человечества минерально-сырьевыми ресурсами в перспективе; проблемы теоретической геологии, глубинное исследование недр (была предложена международная программа); геология и охрана окружающей среды. Научной общественности была представлена «Космогеологическая карта СССР» как результат эффективного использования геологами материалов космических съемок. Это вызвало неподдельный интерес. По признанию зарубежных специалистов последующие конгрессы не смогли достигнуть уровня научного понимания проблем и теплоты взаимоотношений Московского конгресса. Это был триумф советской геологии!

Министерство геологии СССР принимало активное участие в международном сотрудничестве с 40 странами мира и первым входило в регионы наших политических и экономических интересов, создало мощный научный флот для работы в Мировом океане и обоснования шельфа Советского Союза.

В свое время я был научным руководителем международного проекта ЮНЕП/ЮНЕСКО/СССР «Охрана литосферы как компонента окружающей среды». Была подготовлена двухтомная монография «Гидрогеологические основы охраны подземных вод». В составлении монографии принимали участие ученые Франции, США, ЧССР, ВНР, Греции и Нидерландов. Министерство развернуло техническое сотрудничество со многими странами Африки, Азии, Ближнего Востока. Мы создали карту полезных ископаемых Афганистана, Африки и подготовили к эксплуатации десятки месторождений полезных ископаемых. К сожалению, в связи с непонятной политикой государства по этим вопросам, плодами нашего труда воспользовались другие страны. Как-то один бойкий французский бизнесмен в Алжире мне признался: «Мы пристально следили за вашей работой в Африке. Мы доверяем уровню ваших исследований. Но пока вы решали свои проблемы о дальнейших путях со своими бюрократами, мы, с помощью различных методов, решили эти проблемы быстрее». Что я мог сказать в ответ? Он ведь прав! Но это уже вопрос к системе!

На плавучей буровой платформе в море Бофорта (север Канады). Июль 1986 года

Афганистан. Встреча с президентом Тараки. Сентябрь 1978 года

Обязательным элементом принимаемых решений было их научное обсуждение на различных авторитетных советах, подготовка материалов как основы для обмена мнениями. Для этого практиковались выезды на места с участием головных институтов и крупных ученых, что создавало атмосферу творческого соревнования. Конечно, не все проходило гладко, были осложнения, сбои, промахи. Но их следует считать спутниками энергичных действий.

Минерально-сырьевой комплекс, сырьевая база, созданная в советское время – это гордость страны советов и главный элемент национальной безопасности России и сегодня. Специалисты под национальной безопасностью понимают такое состояние страны, при котором защищены жизненно важные интересы граждан, общества, государства, а также национальные ценности и образ жизни населения от широкого спектра внешних и внутренних угроз, различных по своей природе – политических, экономических, военных, экологических, дезинформационных, психологических и других. В условиях глубокого экономического кризиса в нашей стране крайне важно определить те критические параметры, достижение которых грозит разрушительными процессами и необратимой деградацией.

Высокий уровень потребления полезных ископаемых является материальной основой экономики и национальной безопасности ведущих государств мира. Россия занимает в этой области не лучшее место.

В конце XX века Россия оказалась в сложнейшем политическом, экономическом, экологическом и социальном положении, обусловленном переходом к новой общественной формации со сменой форм собственности. Развился процесс технологической деградации экономики, вымывания высокотехнологичной, наукоемкой продукции. Высокими темпами росла инфляция. Не оправдались надежды и на структурную перестройку и улучшение финансового положения в ходе акционирования и приватизации предприятий. Многократно сократились ассигнования на науку и культуру.

Вся эта кампания проводилась в срочном порядке и была подчинена не экономическим, а политическим целям. В ходе приватизации не удалось решить ни одной из поставленных задач, в том числе и по финансовому оздоровлению предприятий, привлечению инвестиций, повышению технического уровня производства и конкурентоспособности продукции.

За последние семнадцать лет отечественная минерально-сырьевая база умышленно или бездумно разваливалась: добыча полезных ископаемых не компенсируется приростом запасов, разведанные запасы резко снизились, доля активных запасов от разведанных по железным рудам, меди, свинцу, цинку составляет 69-78%, никелю, бокситам, титану, апатитам – 60-88, урану, олову, вольфраму, молибдену – 29-50, фосфоритам – 25, калийным солям – 90%. Продолжает расти доля трудноизвлекаемых запасов по нефти (55-60% от разрабатываемых), некоторые месторождения газа вступили в стадию падающей добычи.

Мозамбик. Встреча с президентом Машелом. Июнь 1981 года

Налицо плохо осмысленная политика государства, ведущая к упрощенческим понятиям в исследовании недр. Причина в том, что государство не имеет долгосрочного глубоко продуманного плана развития минерально-сырьевого комплекса. Это, безусловно, осложняет и сдерживает развитие экономики страны, что сказывается на ее национальной безопасности. При этом федеральные органы власти не располагают ориентированной на интересы страны концепцией законотворчества в сфере недропользования.

России нужна новая государственная минерально-сырьевая политика, основанная на долговременной системе исследования недр, научно и организационно входящая исполнительным звеном в эту систему. Геология всегда была впередсмотрящей экономики! Унижения геологии последних лет связаны с некомпетентностью управления и непониманием ее роли в перспективном развитии страны. Это хроническая болезнь руководства страны и чем скорее мы ликвидируем ее симптомы, тем четче и ярче представится перспектива выхода на путь новейших технологий, используя минерально-сырьевой потенциал. В этом, по всей видимости, и заключается одна из первоочередных политических и экономических задач.

Наконец, прозорливость руководства! Сколько раз возникала потребность в ней в последние десятилетия? Разве опыт Великой Отечественной войны нас в этом не убеждает? Но пора же, в конце концов, на чём-то остановиться, «обустроиться», успокоить народ и дать возможность ему идти трудным путём к достойной жизни! Я думаю, пока не поздно, пора!

Минерально-сырьевой комплекс России, созданный до начала 90-х годов и обладающий более высокой устойчивостью к выживанию в условиях реформирования по сравнению с другими отраслями экономики, оказался в критическом состоянии. Тем не менее, он продолжает сохранять фундаментальное значение для народного хозяйства, сдерживая его от еще более глубокого кризиса. Ведь около 40% фондов промышленных предприятий и 13% балансовой стоимости основных фондов экономики России сосредоточено именно в сфере недропользования, а добывающими и геологоразведочными отраслями обеспечивается не менее 33% ВВП и около 70% объема экспорта страны.

Следует помнить, что Россия унаследовала от СССР положение самой обеспеченной минерально-сырьевыми ресурсами страны. Доля России в мировых запасах нефти составляет 13%, газа – 32, угля – 11, свинца, цинка, кобальта, никеля, железа – от 10 до 36% и т.д. Валовая ценность разведанных и предварительно оцененных запасов составляет около 28,5 трлн. долларов США.

Это должно взывать нас к серьезному анализу и здравому смыслу. Особо следует отметить, что в последнем десятилетии XX века на фоне устойчивой мировой тенденции роста разведанных запасов, производства и потребления минеральных ресурсов в России происходили диаметрально противоположные процессы. Так, структура топливно-энергетического баланса России резко отличается от структур других стран в худшую сторону, а это не может не сказаться на будущей экономической перспективе.

В письме на имя Президента РФ В.В. Путина (16.02.2004) Н.К. Байбаков, министры СССР Е.А. Козловский, С.В. Колпаков, М.И. Щадов и М.С. Зотов писали: «…Прошло достаточно времени с начала «перестройки», а ясности по главным вопросам строительства государства так и не наступило. Мы не открываем Вам Америку! Но мы считаем своим долгом, долгом ветеранов Советского Правительства, заявить, что Вы обязаны обратить самое серьезное внимание на эти вопросы.

Во-первых, какое государство мы строим, какова его политическая суть, чему мы посвящаем устремления народа, к чему мы его зовем?! К сожалению, за последние годы мы не получили на этот вопрос ответа! Это требует серьезной философско-политической трактовки! И чем скорее это будет сделано, тем лучше!

Во-вторых, разве можно серьезно сегодня говорить о развитии государства и общества, не имея прогнозных параметров развития по таким важнейшим показателям, как валовой внутренний продукт, социальная ориентация, пропорции развития промышленности и сельского хозяйства, энерговооруженность валового внутреннего продукта? Нет, потому как отсутствуют серьезные проработки на перспективу по экономическим проблемам – стратегия развития народного хозяйства!

В-третьих, за годы реформ уровень профессионализма в федеральных органах управления резко снизился. Это очень опасный симптом! Можно ругать, как это нередко принято, советскую систему, но работать с кадрами она умела! Мы убеждены, что для страны, находящейся в глубоком экономическом кризисе, назначать на руководящие должности непрофессионалов – это преступление! Именно они привели нашу страну к разрухе, позволив, в том числе, разрушить ее минерально-сырьевой потенциал. По этой же причине мы толчемся на месте и не имеем серьезной программы выхода из кризиса!

Таким образом, в стране отсутствует политическая доктрина перспективного развития государства и нет, естественно, экономической стратегии его развития. А это уже кризис власти! И чем скорее Вы заставите разобраться с этими проблемами, тем легче будет решать и все остальные».

Естественно, эти мысли разделяли многие руководители отраслей. Но главное, власть должна иметь хороший слух!

Я работал в ранге министра почти 15 лет, то есть практически три созыва правительства. Я видел коллег в деле, на отдыхе, в спорах и дискуссиях. Главное, что их отличает от нынешних «коллег» – преданность делу и профессиональный уровень. Надо признать, что система подбора кадров, создания резерва по всем линиям производства работала! И в этом чувствовалась крепкая рука ЦК КПСС! Признавая руководящую роль партии, нельзя не отметить, что по ряду причин (перезрелый возраст первых лиц государства, слабая политическая и экономическая работа по выработке перспектив развития государства и т.п.) были упущены крупнейшие проблемы развития государства на перспективу.

Естественно, перед уходом я решил посмотреть в «сухих» цифрах результаты своей деятельности – они оказались существенными. В двенадцатой пятилетке в сравнении с восьмой пятилеткой значительно улучшились показатели: вырос объем геологоразведочных работ в 3,8 раза, при этом за счет капитальных вложений – в 7,1 раза; объем глубокого бурения на нефть и газ – в 2,6 раза, а коммерческая скорость – в 1,8 раза; строительно-монтажные работы – в 4,8 раза, в том числе хозспособом – в 6,7 раза; временное строительство и обустройство – в 5,1 раза; реализация промышленной продукции – в 3,7 раза; основные производственные фонды увеличились в 4,5 раза.

Мы создали мощный производственный потенциал. Среднегодовые темпы роста двенадцатой пятилетки к одиннадцатой, например, составили: по объему геолого-разведочных работ – в 1,4 раза; объему глубокого бурения – в 2,3 раза, а скорости бурения – в 2,9 раза; строймонтажу – в 1,8 раза, при этом хозспособом – в 2,1 раза, вводу жилья – в 2 раза.

Был ли я удовлетворен? Вряд ли! Надвигалась так называемая перестройка, а с ней и посеянная «новаторами» неразбериха в управлении государством. К власти пришли «новаторы» – пустые по содержанию, предатели по призванию, как М. Горбачев и др. Пустая трескотня о демократии превратилась в демагогию, многие годы разлагавшую страну; пали моральные принципы, государственная собственность оказалась в руках дельцов, «серая масса» спокойно взирала, как грабили ее родную страну, растаскивали национальные ценности. Самое страшное в этот период – предательство идеалов, разложение общества, обнищание народа. В течение почти семнадцати лет идет этот «ползучий» процесс, поглощая «ум и разум народа», подводя черту между прошлым и будущим.

В 90-х годах XX века в США стала сенсацией публикация У.Р. Мида «Не купить ли нам Сибирь?». Он говорит о бездарности власти, помощи гибнущему региону и т.д. Весь фокус заключается в том, что американский ученый озвучил тематику, которая уже нашла отражение в высказываниях ряда официальных лиц Запада и США. Как сказал Д. Мейджор в одной из своих речей, когда он только вступил в должность премьера после отставки М. Тэтчер, задача России – быть кладовой ресурсов, необходимых развитым странам, а для их сохранности и использования России достаточно иметь 50 млн. населения. И это – рассуждения высшего государственного чиновника?! Но он не один! Ведь тренироваться на российском вопросе сегодня считается модным, тут и известный американский политолог 3. Бжезинский, и много других. В целом идет активная обработка общественного мнения: мол, Россия не имеет права обладать такой территорией.

Когда мне исполнилось 60 лет (май 1989 года), я твердо решил переключиться на научную деятельность. Для этого был определенный задел: под моим руководством было защищено тридцать кандидатских и пять докторских диссертаций, создано новое научное направление - оптимизация геологоразведочных процессов, вышли фундаментальные издания «Кибернетические системы в разведочном бурении» (1985 год), «Геолого-экономическая модель: новые принципы разведки и организации работ» (1989 год), «Управление геологоразведочным производством. Кибернетический аспект» (1990 год) и др. Ректор моего родного института, Московского геологоразведочного, профессор Л.Г. Грабчак и мой друг профессор Б.М. Ребрик пригласили меня на работу. Я организовал новую кафедру – оптимизации геологоразведочных процессов, затем создал Международную геологическую компанию, далее Институт геолого-экономических проблем, был избран вице-президентом Российской академии естественных наук и др.

В своей жизни я избирался депутатом Мазановского районного Совета (Амурская область), Комсомольского сельского районного Совета (Хабаровский край), Комсомольского городского Совета (г. Комсомольск-на-Амуре).

В течение 1976-1989 годов я был депутатом Верховного Совета СССР от Тувинской автономной республики. Я полюбил этот край и достаточно много сделал для того, чтобы развить геологоразведочные работы в республике, расширить возможности экономического развития. Судя по всему, мне что-то удалось.

К сожалению, как я указывал выше, в геологии наступили тяжелые времена: материальная база подорвана, многие коллективы расформированы, количество полевых геологических организаций – опоры реализации геологических планов – резко сократилось, кадровый состав качественно ухудшился. А это должно взывать руководителей отрасли, да и не только их, к здравому смыслу!

Суммируя изложенное выше, следует констатировать:

• минерально-сырьевая база России вступила в фазу прогрессирующего кризисного состояния и с точки зрения государственных интересов используется неэффективно;
• сохранение или дальнейшее наращивание дисбаланса в системе производство – потребление – экспорт добытого сырья и продуктов его переработки фактически закрепляет статус России как сырьевого придатка промышленно развитых стран Запада;
• низкая эффективность действующей налоговой системы, не учитывающей уровня ликвидности полезных ископаемых, технического состояния действующих предприятий, приоритетности сохранения рабочих мест в дотационных северных районах, а также особых геополитических интересов страны, не обеспечивает максимально возможное использование имеющейся минерально-сырьевой базы и требует дальнейшего реформирования;
• отсутствие государственной стратегии развития и использования минерально-сырьевой базы, основанной на модели самообеспечения с необходимой долей экспорта и ограниченного импорта, является угрозой национальной безопасности страны и ведет к утрате геополитических приоритетов в минерально-сырьевом секторе мира.

Если исходить из масштабов времени существования земной цивилизации, можно утверждать, что за последнюю сотню лет общий земной дом оказался крайне загаженным. Поэтому давно наступила пора, когда мировое сообщество должно стремиться к созданию сбалансированной с учетом природных ресурсов международной кооперации, хозяйственная деятельность внутри которой подчинялась бы общим научно обоснованным критериям ресурсо- и энергосбережения. Усилия политиков, ученых, промышленников и экономистов в первую очередь должны быть направлены на разработку комплексной международной программы и соглашений между странами.

Сын Александр

День геолога на исходе. На даче в Успенском. После многочисленных поздравлений с Э.С. Козловской, 1985 год

Учитывая изложенное, я окунулся в работу с огромным интересом. Надо отдать должное моей «половине» – Эльзе Сергеевне, обеспечившей огромную поддержку мне на всех поворотах судьбы. Она раньше меня закончила свою деятельность – ушла с поста зав. архивом Советского Красного Креста и создала мне условия для успешной творческой деятельности. К сожалению, мы перенесли тяжелую утрату – в результате болезни скончался на 45-м году жизни сын Александр, профессор РГГРУ, многие годы отдавший изучению урановых месторождений в Якутии. Но радость и в том, что выросли внуки: Даша окончила Московский государственный педагогический институт, Евгений (мой полный тезка) учится в моем родном университете.

Я много публикуюсь: автор свыше 550 публикаций, в том числе 45 монографий, открытий и изобретений. Последние монографии: «Минерально-сырьевые проблемы России накануне XXI века» (1999 год), «Минерально-сырьевая база угольной промышленности России» в двух томах (2000 год), «Россия: минерально-сырьевая политика и национальная безопасность» (2002 год), «Избранное» (2004 год), «Минерально-сырьевая база топливно-энергетического комплекса. Состояние и прогноз» (2004 год), «Геология. Уроки Великой войны» (2005 год), «Российская угольная энциклопедия» (2005-2006 годы) в трех томах, «Дальний Восток – зона притяжения» (2007 год), «Страны СНГ: исследование недр – стратегическая проблема» (2007 год), «Глубинное исследование недр» (2008 год) и многочисленные статьи по минерально-сырьевым проблемам мира и России, технологии разведки месторождений полезных ископаемых, защите геологической службы России.

Заседание редколлегии «Горной энциклопедии». В центре – главный редактор Е.А. Козловский, слева – Министр нефтяной промышленности Н.А. Мальцев, справа – вице-президент АН СССР А.Л. Яншин, Министр угольной промышленности Б.Ф. Братченко, заместитель главного редактора Л.М. Гейман. 1984 год

И все же, подводя итог, беспокоит перспектива нашего государства. Россия – страна, имеющая огромные природные ресурсы, совершившая идеологический и промышленный переворот в результате Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года, выстоявшая в жуткой Великой Отечественной войне, в течение 17 лет ищет свой путь развития, совершая многочисленные ошибки и непростительные промахи. Возникает вопрос: почему? А ответ один: нужна компетентная власть, глубоко озабоченная судьбой народа, нужна объединяющая идея, которая призовет народ подняться с колен и понять, что Россия у нас одна на всех! Может, стоит прислушаться к словам выдающегося философа А.А. Зиновьева: «…Несмотря ни на что, я считал и считаю советский период самым значительным периодом российской истории. Пройдут века, и наши потомки будут с величайшим уважением оценивать этот период, поражаясь тому, как много было сделано за такой короткий срок, причем в тяжелейших условиях неравной борьбы с Западом». Удивительно правдивые слова!

А вопрос: стоило ли все так бездумно ломать и ради чего? – остался. Но все это принесло моему народу неисчислимое горе! Во имя чего? Кто ответит за эти бездумные действия, кто найдет «успокаивающие» лекарства и философский камень жизни для моей Отчизны? Ох, как это необходимо!

Я убежден, что эта боль не только моя, но и многих ветеранов, преданно служивших Великой стране – СССР и так нещадно обманутых так называемой «перестройкой», людьми, предавшими идеалы, которым они якобы служили, и так легко расставшимися с прошлым, как выясняется сейчас, не так уж и плохим.

Будем надеяться на лучшее! Россия имеет все возможности вернуть себе ранг первой страны мира – основой тому служит минерально-сырьевой потенциал! Остановка за малым – нужна «голова» этому процессу!