Маркшейдерия и недропользование

Несмотря на то, что использование недр в древней Руси уходит своими корнями в далекое прошлое, первые сведения о добыче и обработке металлов и других полезных ископаемых появились лишь в начале XV века. Крайне трудно по ним дать более или менее полную картину о добыче и переработке руд на территории России, поскольку работы эти велись не регулярно, зачастую нося эпизодический характер.

Известно, что уже в X-XIII вв. на территории древней Руси добывали соль, строительный камень, минеральные краски, цветные и драгоценные металлы. О «ковалях» (кузнецах) и железных изделиях имеются упоминания в Договорной грамоте князя Игоря (945 г.), летописи Нестора (1096 г.), послании Даниила-Заточника, житии Феодосия Печерского и других древних памятниках русской письменности. В этот период вплоть до татаро-монгольского завоевания развитие горнодобывающих промыслов было связано с самыми насущными практическими потребностями населения Русских княжеств.

Разрабатывались залежи каменной соли в Предкарпатском прогибе, у Переславля-Залесского в Ростовском княжестве, в Костромской земле и у Белого моря (Ненокса). В XII-XIII вв. осваивались месторождения железа, преимущественно озерных и болотных (лимонитовых) руд, известных с глубокой древности на западе Полоцкого княжества, в Новгородской земле в окрестностях Новгорода, у Тихвина, Каргополя и вблизи беломорского побережья у Выгозера (рис.1). Обилие лесов позволяло нашим предкам использовать для выплавки железа исключительно древесный уголь.

Рис. 1.
Добыча болотных железных руд

В XII—XV вв. в центральных областях России добыча железных болотных руд достигала значительного уровня. В тот же период на территории Киевской Руси и в окрестностях Новгорода началась разработка месторождений неглубоко залегающих бурых железняков и коренных сидеритовых руд.

Древние рудокопы употребляли орудия из камня, дерева, меди, бронзы, рога и кости: деревянные и бронзовые клинья, каменные молоты, медные, бронзовые, каменные и роговые кайлы, каменные рудодробилки, деревянные лопаты. Добыча руд производилась небольшими группами людей, возможно, семьями, причем, по-видимому, осуществлялось разделение труда между мужчинами, добывавшими и дробившими крупные куски руды, женщинами, занимавшимися мелким дроблением, и детьми, доставлявшими руду на поверхность и работавшими в узких забоях, куда не мог проникнуть взрослый человек.

Поиски вели с помощью специальных щупов, разработку — лопатами и кайлами. Один человек за день добывал примерно 750 кг руды. Однако тогда еще глубина ведения горных работ не могла быть ниже уровня грунтовых вод. Для переноски руды использовались кожаные сумки, ивовые корзины, корыта. В качестве лестниц для спуска в шахты использовали зарубленные бревна и высеченные ступеньки. Освещали рудники лучинами или масляными лампами. Очень редко использовали крепления из каменных глыб.

Дробленую руду обжигали в ямах на месте добычи и увозили, иногда на значительное расстояние, к селищам, где плавили в небольших горнах на древесном угле, применяя ручные воздуходувные меха (рис.2). Горняки и путешественники XVIII в. обнаруживали остатки древних плавильных горнов. Так, например, при впадении Шульбы в Иртыш В.И. Генниным было найдено пять старинных плавильных печей, рядом были шлаки и добытые серебряные руды [1].

Рис. 2.
Плавка и обработка металла

Многочисленные находки древних глиняных горшков и тиглей для плавки металлов и их частей, литейных форм, остатков металла и шлака, оставшегося от выплавки руд, обнаруженные археологами, рисуют картину довольно значительного распространения в древности на территории России металлургии (рис.3,4).

В глубину веков уходит история изучения и освоения богатств недр Урала и Южной Сибири. В эпоху энеолита местное население добывало глину, песок, яшму, кремний, известняк, мрамор, каменную соль, гипс, тальк, слюду, гранит и другое минеральное сырье. Из самородной меди путем холодной обработки изготавливали медные украшения и орудия. На следы разработок древнейших «чудских копей» на Южном Урале указывали П.С. Паллас, И.И. Лепехин, П.И. Рычков [1]. Подтверждением тому стали археологические находки около озер Яктыкуль и Суртанды (Абзелиловский район), близ поселков Караякупово и Муллино (Давлекановский район), Старое Нагаево и Ташаулово (Калтасинский район) и др. В бронзовом веке на территории Южного Урала, Приуралья и Прикамья разрабатывали залежи медистых песчаников, являвшихся рудным сырьем для древних металлургов, сосредоточенных вблизи горно-металлургических центров Аркаим, Синташта, Таналыкское городище, Бакыр-Узякского, Каргалинского, Ташказганского и др. Из кварцевых жил шахтным способом добывали золото (вблизи деревни Кусеево Баймакского района). Позже племена Южного Урала освоили производство железа из местной болотной железной руды, а также из выходящих на поверхность бурожелезняковых руд (ныне Бакальский и Туканский железорудные районы). Руды, добываемые древними рудокопами, шли в плавку на месте, о чем свидетельствуют тигли, найденные на руднике Сайгачьем, литейные формы, обнаруженные в районе Каргалинских рудников (район г. Перми) и в районе г. Уфы.

Рис. 3.
Форма для отливки бронзового топора. Минусинский музей

О распространении металлургического ремесла на Южном Урале свидетельствуют тысячи бронзовых и железных изделий высокого качества и стандартизированных форм, найденных при раскопках памятников VIII-XIV вв. Железо выплавляли в земляных или глинобитных горнах сыродутным способом, нагнетая в них холодный («сырой») воздух с помощью кожаных мехов. Железные изделия отличались мягкостью. Найденные в Филипповских курганах и Чертовом городище железные мечи, колчаны со стрелами, копья, ножи и предметы роскоши из золота и серебра говорят о высоком уровне развития искусства обработки изделий из меди, железа и благородного металлов.

О многочисленных остатках древних рудников на Южном Урале говорят в своих работах академики Лепехин, Рычков, Паллас и другие авторы. Паллас, описывая некоторые места добычи руды древними рудокопами, в частности, древние горные выработки на Гумешевском руднике, в районе Северского завода, на руднике Сайгачьем и по р. Ую, говорит, что «от нынешнего рудника за версту по р. Ую на некотором бугре видны различные древние (чудские или скифские) копани и в оных является медная жила с серебросодержащею рудою, в пядень толщины» [1].

Рис. 4.
Форма для отливки бронзового серпа из с. Кардашипки. Государственный исторический музей в Москве

Еще в 1702 г. уральский житель Сергей Бабин с товарищами сообщил властям о следах древних горных работ, обнаруженных на небольшом холме между ручьями Железенкою и Гремухою, впадающими с левой стороны в речку Полевую. Так было открыто к югу от Свердловска Гумешевское медное месторождение, систематическая эксплуатация которого началась, однако, лишь в 1735 г. При закладке Гумешевского рудника были обнаружены на поверхности значительные количества добытой древними рудокопами богатой медной руды, принятой искателями за «великое гнездо самой лучшей медной руды», а также следы древних обвалившихся шахт глубиной 20 м и более и не вполне еще засыпавшиеся карьеры.

Начало сибирской металлургии - Афанасьевская эпоха - датируется концом III - началом II тыс. до н. э. С.В. Киселев пишет, что «добывание и обработка руды с изготовлением медных орудий... вероятно было делом тех, кто жил вблизи месторождений меди, довольно распространенных по среднему Енисею». Афанасьевские племена Алтая и Енисея изготовляли только медные орудия. В следующую, Андроновскую эпоху (около 1500—1200 гг. до н. э.), население Южной Сибири овладело производством бронзы, орудия из которой были более твердыми и прочными, чем медные. Для получения бронзы было необходимо олово, поэтому наряду с медными стали добывать оловянные руды, месторождения которых известны на Алтае и в Саянах. Развивается в это время и добыча золота [2].

В Алтайском и других сибирских архивах сохранились сведения о сотнях древних, так называемых чудских, копей, по следам которых в XVIII-XIX вв. были открыты и разведаны Зыряновское, Риддерское и многие другие полиметаллические месторождения.

Чудские рудокопы добывали богатые легкоплавкие руды в верхних горизонтах месторождений. Обнаружив выход на поверхность медной зелени, медной сини, охристых и кварцевых руд, они начинали открытые работы ямами-закопушками или рвами-разрезами. При этом богатая руда выбиралась, а порода и бедная руда выбрасывалась в отвалы, которые образовывали рядом с выработкой большие насыпи. На чертеже Зыряновского рудника, выполненном в 1801 г., обозначена чудская насыпь в 20 сажен длиной и 10 сажен шириной. Чудские отвалы служили ориентиром для рудоискателей XVIII-XIX столетий.

Когда разрезы, или разносы, как их называли раньше, достигали 8-10 м глубины, в наиболее обогащенных участках жилы - «гнездах» - открытые работы переходили в подземные - штольни, уклонки, шурфы. Подземные работы представляли собой неправильные ходы, повторяющие форму рудного тела, расширяющиеся в камеры до 3 м высоты в местах раздува жилы и суживающиеся в щели до 30 см высоты там, где жила начинала выклиниваться. В узких забоях могли одновременно работать 1-2 человека. Значительное протяжение некоторых выработок объясняется тем, что в них работали много лет. В Золотушинском руднике были обнаружены следы древних работ на глубине 35 м, на Чечулихинском руднике близ Салаира - на глубине 30 м.

Откачивать воду чудские рудокопы не умели, и ниже уровня грунтовых вод их выработки не спускались. Вентиляция осуществлялась естественным путем. Для освещения служил дневной свет, проникавший в неглубокие выработки, а в глубоких штольнях и шурфах - лучины и каменные плошки, в которые наливался жир и опускался фитиль.

Большое количество древних горных выработок было обнаружено в районе Темирских медных месторождений, расположенных на водоразделе между речками Ненен и Беей. По южному склону горы Темирдага и северному и южному склонам горы Поселыцика многочисленные следы древних горных работ (месторождения Бейское, Темир, Посельщик, Четвертое, Пятое, Горелое, Чахджул) встречались в виде завалившихся, задернованных, а иногда и поросших деревьями ям и отвалов пород с медной зеленью. Встречены были здесь и глубокие подземные выработки, заканчивавшиеся обширными камерами.

Часто встречавшиеся древние шлаки свидетельствуют о развитии металлургии в Темирском районе еще в незапамятные времена.

В одной из древних выработок Глафиринского рудника, расположенного в 150 км от г. Минусинска, были найдены древние деревянные рудничные лопаты (рис.5).

Рис. 5.
Деревянная лопата из Глафиринского рудника. Музей антропологии и этнографии

В районе Рудного Алтая, расположенного к юго-западу от древней Минусинской котловины, почти все известные рудные месторождения открыты по следам древних горных работ.

В Змеиногороком руднике был найден полуоруденелый остов и кожаный мешок с богатыми охристыми рудами. На Золотушенском и Змеиногороком рудниках были найдены медные и бронзовые кайлы (рис.6) и каменные молоты древнего происхождения, а в речке Шульбе, недалеко от впадения ее в р. Иртыш, - пять старинных печей с остатками руды и шлаков [2].

Рис. 6.
Кайла бронзовая, длиной около 22 см. Музей антропологии и этнографии

Наиболее значительные горные работы производились в древности рудокопами в долине р. Карболихи, впадающей с правой стороны в р. Алей. В этой долине, на речке Змеевке, древние рудокопы добывали богатые охристые руды поверхностными глубокими разносами и шахтами от 8 до 10 м глубиной. Есть основания предполагать, что в древности здесь же обрабатывали мягкие охристые золотосодержащие руды: так, у речки Змеевки был обнаружен оставшийся от древних рудокопов отвал отработанных пород, и так как «оказалось еще в этой насыпи довольно золота, то ее вновь переталкивали и промывали с выгодою». В 1751 г. на месте древних разработок в отрогах Золотушенского хребта, простирающегося по левую сторону р. Алей, примерно в 3 км от речки Золотухи, был основан Золотушенекий медный рудник.

Можно указать еще на известные Салаирские рудники, расположенные в 12 км к югу от древних горных выработок, по следам которых был заложен Чечюлинский рудник. В 5 км от д. Салаирской были обнаружены древние копи и разбросанные кучи шлаков. Добыча руды производилась древними рудокопами с поверхности, вначале разносом, а затем на глубине 8-10 м выработками или шахтообразиыми ходами глубиной до 30 м.

Древние горные работы на медь в Минусинском районе известны также вблизи озера Иткуль (Алексеевский рудник), на медных месторождениях Ахкая, Соройском, Камыштанском и ряде других.

В Горной Шории и Кузнецкой котловине возникает значительный для своего времени центр железного производства. Шорские кузнецы снабжают железными изделиями другие районы Сибири и Джунгарию. Археологи неоднократно находили в Кузбассе, в отрогах Салаира и Кузнецкого Алатау остатки старинных железных копей и плавилен и древние железные изделия. В.В. Радлов сообщал, что им были обнаружены в Мариинской тайге, по берегам р. Кии, «высокие валы железного шлаку», а в курганах около Улукуля и по берегам р. Чердата - железные котлы, кирки, ножницы, удила, стремена, остатки панциря и шейные гримны*. Краевед К.А. Евреинов нашел железные шлаки, остатки плавильных горнов и наконечники стрел на Старцевой гриве, под которой расположен Кузнецкий металлургический комбинат [2].

Русские люди, появившиеся в Западной Сибири в конце XVI в., назвали территорию современной Кемеровской области Кузнецкой землей, а ее население - кузнецкими татарами, или кузнецами. В «Описании новой земли, сиречь Сибирского царства» указывается: «Кузнецы же словут, потому что ясачные люди государские тамо живут по берегу Томи реки и иных тамошних рек трех Терсей, камений берут и жгут, плавят железо и куют вместо наковали на камени, а железо то кузнецкое и уклад вел ми добр, лутше свейского железа и мягко железо, аки свинец. Соболми, железом в казну ясак платят» [4].

Добыча железной руды и производство железа у шорцев и других народностей Сибири представляло собой мелкое домашнее производство, в лучшем случае ремесло. И. Гмелин, побывавший в 1739 г. в Кузнецком уезде, сообщает, что шорцы добывали железную руду, залегающую у поверхности земли, причем даже не применяли специальных орудий: дерн снимали абылом - мотыгой для выкапывания корней и обработки земли, а руду выламывали орудием, напоминающим топор, которое применялось также для рубки дерева. И. Гмелин сам наблюдал в сентябре 1739 г. производство железа в шорской деревне Гадевой, неподалеку от Кузнецка. Плавильная печь помещалась в обычной шорской юрте, в углублении, сделанном в земляном полу. Сверху горн покрывался небольшой круглой глиняной крышкой. В передней стенке горна было отверстие, которое на время плавки закрывалось камнем и замазывалось глиной. Сбоку к горну были присоединены два ручных воздуходувных меха. У горна работали два человека. Один нагнетал в печь воздух с помощью мехов, другой попеременно подбрасывал древесный уголь и мелко истолченную руду, причем руду засыпал понемногу с кончика ножа. После того, как было засыпано около трех фунтов руды, плавильщик, поработав еще некоторое время мехами, вынул клещами вмазанный внизу камень, вытащил крицу и, поколачивая деревяшкой, очистил ее от приставшего угля [4].

Издавна особое значение на Руси придавалось добыче соли, о чем свидетельствуют грамоты правивших в те времена князей, как, например, грамота Великого князя Василия II Темного от 11 февраля 1426 г. на соляные варницы у Соли Переяславской, в которой говорилось; «Се аз Князь Великий Иван Васильевич пожаловал есми Троицкого Сергиева монастыря игумена Паисия с братьею, или кто по нем иный игумен будет. Что их двор да четыре варници у Соли у Переславские, а шло мне великому князю на год по рублю с варницы за дань да по десяти пуд соли за варю, и аз Князь Великий игумена с братьею пожаловал теми денгами и оброчною солью – дал братье в хлебы. И кто мой данщик учнет дань брати у Соли Переславские, и он у них с тех их варниц тое мое дани и соли оброчной не емлют по сей моей грамоте. А прочитая сю мою грамоту, отдают назад монастырскому прикащику» [5].

Интересна также грамота Великого князя Василия III Ивановича на устройство соляных промыслов в Двинской земле, датированная началом XVI века. «Се аз Князь Великий Василей Иванович всея Руси пожаловал есмя двинян, Наумка Кобеля Савина сына, да Давыдка Степанова сына, да Марка Матвеева сына, да Олешка Фомина сына, да Савку Савина сына. Что ме били челом, а сказывают: что в Двинском уезде за рекою за Двиною, нашли ключи соляные на речке на Юре, на лесу на черном, да от Кривца вверх по обе стороны речки Юры и у Смердьего озерка; а дворы де и пашни на тех местех не бывали от века, а от волости де те места за двадцать верст со всех сторон, и угодья де к тем местом не пришли никоторых волостей; и мне б Наумка и его товарищов пожаловати, велети им на тех местех ключи соляные чистити, и лесы сечи, и дворы ставити и людей к себе звати, да и пашни пахати от Кривца по обе стороны речки Юры да речки Смердьи и около Смердья озерка, а по речке по Смердье до устья, да от устья Хороги до Гостилова устья да до Залазина ручья, и пожни** по тем местом чистити» [5].

Потребности древней Руси в каменной соли удовлетворялись, в первую очередь, за счет разработки богатых залежей в верховьях Северной Двины у Великого Устюга и на Вычегде, где находилась главная вотчина промышленников Строгановых. Сохранились документальные данные о добыче соли из подземных рассолов в Старой Руссе от 1363 г. Соль добывалась также у побережья Белого моря, у Кинешмы, в Самарской Луке и в левобережной Украине.

При освоении соляных месторождений нередко применялись буровые скважины. Первые упоминания о бурении скважин на рассолы на соляных варницах под Старой Руссой, Новгородом, Балахной, Тотьмой, Вологдой, Соликамском, Тобольском относятся к 1332-1370 гг., хотя добыча соли началась намного раньше.

В одном из старинных руководств по бурению скважин - «Росписи как зачать делать новая труба на новом месте» — подробно описывалась последовательность работ от сборки буровой вышки ручного бурения до подготовки скважины к эксплуатации, возможные аварийные случаи, приводились сведения об изготовлении бурового инструмента. Бурили вручную ударным способом. Бурильные штанги и обсадные трубы изготавливали из дерева. Первую колонну обсадных труб опускали до кровли коренных пород на глубину 25-40 м, вторую — рассолоподъемную (меньшего диаметра) — на глубину 100-200 м. Забой скважины достигал известняков. «Роспись» и другие источники свидетельствуют об уникальности технологии бурения на Руси.

На соляных промыслах в районе пос. Тотьма (на реке Сухоне) бурили скважины следующих конструкций: первую колонну труб диаметром 680/480 мм (в числителе - наружный диаметр обсадных труб, в знаменателе - внутренний) опускали до кровли коренных пород на глубину 25-40 м, вторую рассолоподъёмную деревянную колонну труб диаметром 280/140 мм - на глубину до 100 м и более [4].

Возникновение и постепенное расширение централизованного Русского государства на основе Московского княжества вызвало необходимость ускоренного развития горнодобывающей отрасли хозяйства. Наряду с упомянутыми при характеристике прошлого этапа месторождениями в Новгородской земле и Центральной России начали разрабатываться железные руды в Карелии, каменная соль под Новгородом. Возведение оборонительных сооружений и церквей в главных русских городах привело к росту потребности в строительных материалах.

Для строительных нужд центральных городов русских княжеств «выламывался» известняк из естественных выходов пород на Десне, Шелони, Оке. В то время он применялся, в первую очередь, при сооружении православных храмов, наиболее древние из которых сохранились в Киеве, Каневе, Новгороде и Владимире [3].

В начале XIV в. были построены первые каменные укрепления вокруг Новгорода, Пскова, Изборска [1]. В карьерах под Москвой (Мячково и др.) интенсивно добывался «белый камень» (известняк). Из него во второй половине века при Димитрии Донском был сооружен первый белокаменный Московский Кремль, строительство которого закончилось в 1367 г. Примерно в то же время началась разработка известняка на севере Вологодской земли у Белого озера и на Северной Двине (Орлецкий карьер).

Отделение горных пород от массива производилась с помощью нехитрых орудий труда, а в случае крепких пород технология заключалась в разведении костров до появления трещин.

На Волыни, по крайней мере с Х в., из овручских кварцитов вытесывались пряслица – небольшие каменные кружки для прялок. На украшение икон, праздничных одеяний князей и бояр помимо привозных камней из «заморских» стран шли аметисты из района Кандалакши и янтарь, добывавшийся на Днепре и балтийском побережье.

Русские люди стали «стеклить» окна в домах слюдой, с чем связаны первые разработки месторождений мусковита на Соловецких островах и на Кольском полуострове (Ена вблизи Кандалакшской губы). Кстати, само название этого минерала происходит от слова «Муска» или «Моска», как итальянцы в средние века называли Москву.

Как мы видим, наши древние предки весьма широко использовали минерально-сырьевые ресурсы окружавшей их природной среды. Разработки железных руд, соли, строительных и поделочных камней являлись наиболее ранними горными промыслами на территории России.

Честь первоначальных попыток водворения горного дела в России, начиная с Н.М. Карамзина, а вслед за ним и другими историками, признается за великим князем Иваном III, который неоднократно обращался к правителям государств Западной Европы за помощью в специалистах рудознатцах. В 1488 г. Иван III обращается к венгерскому королю Матвею I Корвину с просьбой прислать мастера, который «руду знает, золотую и серебряную, да которой бы руду умел разделити с землею, занже в моей земле руда золотая и серебряная есть, да не умеют ее разделити с землею». В следующем 1489 г. в наказной памяти Юрию Траханиоту и Ивану Халепе, ехавшим послами к германскому императору Фридерику III, Иван III повелевал: «Добывать им великому князю мастеров: рудника, который руду знает золотую и серебряную, да другова мастера, который умеет от земли разделити золото и серебро, и добудет Юрий таких мастеров, и ему их выспросити, которые будут и иные с ними мастеры, надобе на то дело ино и тех мастеров с ними взяти...».

Рис. 7.
Великий князь Всея Руси Иван III Васильевич (1440-1505 гг.)

Иностранные специалисты направлялись государем в далекие экспедиции, как правило, в сопровождении русских людей. Так в 1491 г. Иван III послал на Печору «искать руды немцев Ивана да Виктора, а с ними Андрюшку Петрова и Василья Иванова сына Болтина, да грека Мануйла Лариева сына». Той же осенью возвратились они с Печоры и заявили великому князю, что «нашли медную руду по р.Цыльме, не доходя Космы реки, за полдни пути и от Печоры реки за 7 дней». Карамзин приводит и другое летописное известие, что в 1492 г. «отпустил князь великий Мануила Илариева сына, грека, да с ним своих детей боярских Василья Болтина да Ивана Брюха Коробьина да Ондрюшку Петрова с мастеры из Италии серебра делати и меди на реке на Цыльме, а рабочих с ними, чтобы руду копать с Устюга 60 человек, с Двины – 100, с Пинеги – 80, а пермич и вымич и вычегжан и усолич – 100». Участие и немецких, и греческих, и итальянских специалистов доказывает, что обращения Ивана III к государям Западной Европы не остались без ответа. Это подтверждается и сообщением летописца, что зимой 1491 г. «Прииде из Рима на Москву брат великие княгини Софии именем Андрей сын Фомин деспота Амарейского, да с ним вместе приидоша послы великого князи Дмитрей да Мануйло Ивановы дети Ралева, приведоша с собою лекаря мастера Леона жидовина из Виницей и иных мастеров фряс стенных и полатных, пушечных и серебряных...». Карамзин говорит, что с того времени мы начали сами добывать и выплавлять металлы и чеканить монету из своего серебра [4].

Горных специалистов из Италии приглашал и Иван IV Грозный. В этом отношении интересна грамота Ивана Грозного новгородским дьякам Федору Еремееву и Казарину Дубровскому от 24 февраля 1556 г. о поиске рудознатцев среди пленных иноземцев. «...А которые будут неметцкие полоняники у детей боярских и у всяких людей умеют делати руду серебряную, и серебряное дело, и золотное и медяное, и оловянное и всякое, и вы б тех людей велели детем боярским вести к нам на Москву; и которые люди приведут неметцких полоняников, которые знают серебряную руду, и делают серебряное и золотое и медяное и оловяное дело, и годны будут к нашему делу, и мы тех детей боярских пожалуем своим великим жалованьем; а которые люди приведут к вам неметцких полоняников, которые знают серебряную руду, и серебряное и золотное и медяное дело делают, и годны будут нашему делу, и вы об тех людей выспрашивали: кто какое дело умеет делати? и которые будет люди рукодельем годны к нашему делу, и вы б тех неметцких полоняников отписывали на меня, Царя и Великого Князя; и у кого какого полоняника отпишете именем, и какому делу которой умеет, и вы бы о том к нам отписали, и мы в том вам велим указ учинить» [5].

При Иване Грозном найденные образцы руды впервые начали подвергать испытаниям на «пригодность к употреблению». Купцы-промышленники Строгановы на землях, пожалованных им Иваном Грозным, должны были не только вести разведку полезных ископаемых, но и проверять их качество. В грамоте, выданной Строгановым в 1574 г., в частности, указывалось: «...а где в тех местах найдут руду железную и медяную или оловянную, свинчатые руды и серы горючия и сие руды на испыть делати». Посланной в 1643 г. по указу царя Михаила Федоровича экспедиции «на Шилку-реку и Зею-реку для проверки руд» приказано было производить поиски, опробование и опытную плавку, особенно по серебряным рудам.

Снаряжались специальные рудосыскные экспедиции, перед которыми ставились определенные цели. Так, во второй половине XV в. по указу Великого князя Ивана III несколько экспедиций было отправлено за сокровищами Рифейских гор - так на Руси назывались Уральские горы.

Походы русских землепроходцев на север к побережью Студеного моря (Северного Ледовитого океана) и на восток к Каменному поясу (Уралу) во многом определялись поисками новых месторождений минерального сырья. Скорее всего, именно среди этих отважных людей появились первые в нашей стране рудознатцы – предшественники геологов и горняков. В 1491 г. Иван III снарядил экспедицию в низовья Печоры под началом А. Петрова и В. Болтина, которые открыли месторождения меди и серебра на р. Цильме. Еще раньше залежи медных руд были обнаружены в Предуралье в бассейне Камы (медистые песчаники). Широкое введение в оборот медных денег в Московском государстве обусловило начало разработки этих месторождений уже в конце XV в. Несколько позже с 1505 г. были вовлечены в эксплуатацию первые месторождения соли в Соликамском районе (в Усть-Усолье, Троицком и на Вишере).

Разорение страны в эпоху Смутного времени значительно задержало промышленное развитие государства. Основоположнику династии Романовых - Михаилу Федоровичу пришлось начинать свою деятельность в условиях упадка промышленности, в том числе и горной.

Широкие работы государственного масштаба по разведке недр, естественно, могли найти себе место только с укреплением Российского государства. Когда Россия оправилась от последствий военной интервенции шведов и поляков, поиски полезных ископаемых опять привлекли внимание правительства. Растущие потребности государства в минеральном сырье и рудах вынуждали еще интенсивнее развивать эти работы, опять же привлекая к ним иноземных специалистов, посылать специальные партии для отыскания руд. В архивных делах того времени часто встречаются упоминания о рудознатцах, золотознатцах, лозоходцах и рудокопцах. Царь Михаил Федорович, подобно своим предшественникам, уделял поискам и добыче руд пристальное внимание. Так, например, в грамоте тобольскому воеводе князю Андрею Андреевичу Хованскому, датированной 3 октября 1625 г., царь наказывал, чтобы он «сыску железной и медяные руды радел …В прошлом году писали к нам ис Томсково города воеводы Иван Шеховской да Максим Радилов: посылали де они кузнеца Фетку Еремеева проведывати и искати железные руды; и кузнец Фетка Еремеев пришед сказал им, что нашел он в горах каменья и руду, а чает он Фетка, что ис того каменья и из руды железо будет; и они посылали с тем кузнецом с Феткою казака Пятуньку Кизыла для опыту по каменье и по железню руду; и они с ним тово каменья и железные руды Фетке кузнецу велели железо варить при себе; и родилося ис той руды и ис камненья железо добро, такое ж, что и в Кузнецкой земле; и то они железо прислали к нам к Москве с тем же кузнецом с Феткою Еремеевым. И на Москве то железо переплавливали, и то железо добро, будет из него сталь».

С укреплением Российского государства потребность России в металлах растет. Год от года увеличивается производственная мощность Пушечного двора – главного предприятия государства по отливке орудий и колоколов. Привозные металлы, особенно медь, дороги и их постоянно не хватает. Появляется острая необходимость в собственном, более дешевом и доступном сырье, поэтому поиски и добыча руд в России резко возрастают. В течение XVII в. государство организовало около двух десятков специальных экспедиций для поиска медных, оловянных, серебряных и железных руд.

В 1628 г. была найдена железная руда на р. Ницце, в 1635 г. Надей Светешников и Арист Петцольт нашли Кунжурское месторождение при р. Яйве. В 1630-х гг. А. Виниусом был выстроен старейший чугуноплавильный завод на р.Тулице в 15 верстах от Тулы. Руда для завода доставлялась с рудных разработок из-под Дедилова. Население дедиловского района имело навыки в обработке руды, которую оно производило «исстари», в ручных домницах. Всего семь заводов жили дедиловской рудой: два на Тулице: Тульский и Городщенский (основаны в 1630-х гг.), один на Вепрейке: Вепрейский (основан в 1668 г.) и четыре на Скниге. Другое месторождение железной руды находилось на юго-запад от Протвы, неподалеку от Малоярославца. Этот рудоносный район был известен очень давней разработкой, средоточием которой еще с начала XVI в. был г. Серпухов.

В феврале 1633 г. царем Михаилом Федоровичем посылаются в Соль Камскую для «сыску медяной руды» во главе со стольником Василием Ивановичем Стрешневым стольники же Григорий Волков, Кирилл Арсеньев, жилец Матвей Рябинин, иноземец Елисей Коет, а также рудознатец Александр Иванов Серебряник. Через 14 месяцев они возвратились с донесением, что нашли богатую медную руду. За то, что поиски оказались успешными, они и все их помощники были щедро награждены государем. В месте, где экспедиция Стрешнева нашла руду, вскоре был основан первый в России казенный медеплавильный завод – Пыскорский.

Свое название завод получил от расположенного поблизости Пыскорского монастыря, на землях которого и была найдена медная руда. Медную руду добывали в двух пунктах – в Куж-горе на речке Яйве, и в Григоровой горе, в 30 км выше по Каме. Оттуда она транспортировалась в летнее время водой по течению, а зимой – гужевым транспортом. Кужгорский рудник находился приблизительно в 50 км к востоку от Камы, и путь от него был, по видимому, сложный: почти все расстояние преодолевали гужом, а вблизи завода пользовались переправой через Каму.

Извлечение руды производилось шахтами – «подкопами» – выемками горных склонов или короткими штольнями. Григоровский рудник был в России первым предприятием со сложной системой подземных разработок. «Уламывали» (разрабатывали) только самые богатые слои толщиной от одного до трех пальцев. Нижние слои толщиной в ладонь и верхние толщиной в 1/2 – 3/4 аршина (36–54 см) не выбирали, а просто бросали, хотя количество металла в них во много раз превышало взятую из центральных пластов руду. Такой примитивизм и, можно сказать, хищничество связаны с несовершенством обработки руды в середине XVII в. Разработчики оставили в наследство следующему XVIII столетию материал для работы на много лет.

Данные о производительности Пыскорского завода позволяют судить об эффективности производства. В период с 1 июля 1641 г. по 6 февраля 1642 г. Григоровский рудник дал 620 пудов отборной кусковой и 2500 пудов толченой мелкой руды, Кужгорский – 400 пудов кусковой и много мелкой, негодной для плавки. За семь с лишним месяцев итог составил 3520 пудов, округленно 500 пудов в месяц или 6000 пудов (около 100 тонн) в год. Промышленными в те времена считались месторождения с 5, 10, 20% и более содержания металла в руде. Масштаб завода был довольно мелкий, отнюдь не утолявший медного голода в стране. При среднем выходе из богатых и бедных («толченых») руд 10% металла, первоначальная годовая производительность Пыскорского завода могла определяться в 600 пудов или 10 тонн меди.

В Предуралье были открыты и вовлечены в эксплуатацию новые месторождения медистых песчаников в бассейне Печоры, в верховьях Камы (Григоровское и др.) и у Перми. В 1635-1640 гг. вводится в эксплуатацию первый медеплавильный завод в окрестностях Соликамска. Наряду с медными широкое хождение приобретают серебряные деньги, которые изготовлялись из серебра, добывавшегося на о. Медвежьем в Белом море, на Мезене, в Усть-Цильме, на Канином Носу, а с конца XVII в. и на Северном Кавказе в нижнем течении Терека.

Железные руды был отысканы: в начале XVI века при великом князе Василии III – около Каширы, при Иване IV – близ Устюга Великого и Тулы, при Федоре Иоанновиче – у поморских карелов. Железо карельское, устюжское и каргопольское, известное с XVI в., получалось ломкое, поскольку руды плавились в небольших горнах, а дутье производилось ручными мехами, и полученные крицы разбивались ручными же молотами. Не многим лучше производилась обработка железных руд, очевидно, также местных, в Новгородской земле.

В 1557 г. братьями Строгановыми были обнаружены и вскоре начали разрабатываться залежи озерных железных руд у Тотьмы на Сухоне. На этом же этапе вовлекаются в эксплуатацию месторождения нового типа железорудного сырья – бурых железняков у Каширы, Тулы, Калуги, Серпухова, на базе которых в 1632-1667 гг. возникли знаменитые Тульские «железоделательные» заводы. Их основателем был обрусевший голландский купец А. Виниус.

Интенсивное освоение Олонецкого края на юге Карелии началось с 1670 г. Здесь добывали медь (Путозеро), железо, мусковит. Мусковит продолжал добываться и на побережье Белого моря.

В начале XVII в. Борис Годунов продолжает политику, проводимую его предшественниками. В 1600 г. он отправляет в Любек и другие поморские города Романа (Рейнгольда) Бекмана. В данной ему наказной памяти говорится: «Да посланы с Романом государевы царевы и великого князя Бориса Федоровича всеа Русии самодержца опасные грамоты рудознатцам, которые знают находити руду золотую и серебряную... чтоб мастеровые люди, рудознатец... ехали к царскому величеству своим ремеслом послужить» [4].

Таким образом, в первой трети XVI в. к началу царствования Ивана IV Грозного можно видеть заметное расширение географии горного дела в нашей стране, выразившееся как в вовлечении в разработку новых видов полезных ископаемых в старых районах, так и в открытии и начале освоения месторождений на новых территориях (Усть-Цильма, Соликамск и др.). Но потребности Руси в железе и меди все еще не удовлетворяло отечественное производство, поэтому эти металлы по-прежнему приходилось закупать у шведов, голландцев и англичан.

Поиски руд на Урале и в Зауралье (Западная Сибирь) были особой заботой государей, правящих в XVI-XVII вв. Примечательна в этом отношении грамота Ивана Грозного Якову и Григорию Строгановым от 30 мая 1574 г. на поиски и добычу руд за Уралом. В ней говорилось: «А где в тех местех найдут руду железную, и им руду делати; и медяную руду, или оловяную, и свинчатую и серы горючие где найдут, и те руды на испыт делати; а кто похочет и иных людей то дело делати, и им делати ослобожати, да и во оброки их приводити, как бы нашей казне была прибыль; а которые люди и за тот промысел имутца, и тем бы ис чего было делати; да о том писати к нам, как которое дело учнетца делати, и во што которые руды в деле пуд учнетца ставити, и о оброкех, как которым людем в оброкех быти, и мы о том указ учиним» [5].

Расширение Российского государства на восток (Урал и Сибирь) сопровождалось открытием многочисленных новых месторождений полезных ископаемых, прежде всего благодаря героическим усилиям русских землепроходцев: простых казаков, купцов, промышленников. Важнейшую роль в этом сыграл Сибирский приказ, созданный в 1637 г. и организовавший многочисленные экспедиции в восточные районы страны. Часто такие экспедиции проводились по заявкам и при участии «охочих людей» – стрельцов, казаков, крестьян, ремесленников, по своей инициативе отправлявшихся на поиски полезных ископаемых.

На Урале был открыт ряд месторождений железных руд, на базе которых в середине XVII в. возникли первые небольшие металлургические заводы по выплавке чугуна на Туре, Исете, Чердыне. Почти до конца века они использовали относительно легкоплавкие бурые железняки, хотя еще в 1628 г. около Невьянска были обнаружены более богатые, но тугоплавкие магнетитовые руды. В Мурзинских копях на западном склоне Уральского хребта проводилась добыча яшмы, агата, малахита и других цветных камней. Один из первых золотых рудников возник на Среднем Урале в верховьях р. Пышмы.

В 1662 г. Долматов монастырь заложил в устье р. Железнянка, правого притока Исети, железоделательный завод. В 1697 г. на р. Сарали, был построен Саралинский казенный медеплавильный завод. В конце XVII в. недалеко от с. Елабуга был построен Уфимский (Елабужский) казенный железоделательный завод.

В 1675 г. было образовано Уральское золото-серебряное товарищество предпринимателей Галкина, Захарова и Виниуса.

Во второй половине XVII в. поисковое дело в России было настолько востребованным, что «охочим до него людям» давались различные льготы, благодаря чему большинство поисков проводилось по личной инициативе и на собственные средства этих людей. В 1648 г. Анисим Михалёв открыл близ Байкала графитовое месторождение. Позже Василий Поярков нашел месторождения серебряных и свинцовых руд в Забайкалье, на базе которых к концу XVII в. сформировался горнопромышленный центр с серебряно-свинцовым металлургическим заводом в Нерчинске.

Богатства недр манили государевых людей не только на Урал, но и в Сибирь. Царь Алексей Михайлович не только проявлял заботу о поиске новых месторождений, но также интересовался, как обстоит дело со старыми рудниками. Примечательна его грамота Алексею Тихоновичу Жилину, датированная 26 ноября 1658 г., на слюдяной и медный промысел и поиск руд в Енисейском уезде. «И по нашему Великого Государя указу Енисейского острогу посадцкому человеку Олешке Жилину велено в Енисейском уезде, по даной отводной грамоте, где он ныне слюду и медную руду в горах копать и плавить своими проторми, без перекупки; а сколко пуд у него Олешки слюды из гор в промыслу будет, а из медные руды сколко пуд меди учнет выходить, и с той слюды имать у него на нас Великого Государя десятую пошлину слюдою ж, с лутчей лутчую, а с середней середнюю, а с худой худую, десятой пуд, а с меди сколко ее пуд из руды выдет, имать десятой же пуд меди. Да и в иных сибирских городех и в уезде велено ему Олешке слюда и медная и серебряная и золотая руды, в даных и не в даных землях обыскав, копать рудных жил и тем бы нашей Великого Государя казне впредь учинить прибыль, и о том ему Олешке дана наша Великого Государя грамота за нашею Великого Государя печатью, а в которых уездах и в даных отводных и неотводных землях золотую и серебряную и медную руды обыщет, и ему Олешке тех руд образцы велено объявлять в городех воеводам, которого города где в уезде обыщет, а воеводам нашим те руды, для опыту и ведома, велено присылать к нам Великому Государю к Москве с ним Олешкою, или с кем доведетца, и объявлять в Сибирском приказе, боярину нашему князю Алексею Никитичу Трубецкому да дьяком нашим, Григорью Протопопову, да Федору Иванову, да Василью Герасимову» [5].

20 января 1671 г. в грамоте Соликамским воеводам царь Алексей Михайлович спрашивает их о медной руде, которую еще при его отце нашел Василий Иванович Стрешнев. Государь пишет: «...ныне тое медную руду сыскивают ли, или та медная руда сыскивать покинута, и для чего покинута?». На что соликамские воеводы ответили царю, что с тех пор, как руда истощилась «рудных де медных признаков в той горе нет и не видали», поэтому «руднаго меднаго дела промысел и плавленье покинуто и промышлять перестали». Из-за отсутствия опыта в разработке руд, случай этот был далеко не единичный. В 1653 г. начал работать медеплавильный завод в Казани, но уже в 1666 г. «медная руда изошла вся, и впредь в тех местах медному делу быть не мочно».

В Сибири в допетровское время были открыты крупные месторождения железных руд, которые начали эксплуатироваться уже в XVIII в.: Ирбинское в верховьях Енисея и Балягинское на правобережье Селенги, на базе которого позднее с 1788 г. работал известный Петровский завод. Организованная Сибирским приказом в 1627-1630 гг. экспедиция Я. Хрипунова на Подкаменную Тунгуску для поисков золота окончилась безрезультатно, однако позднее в этом районе и ниже по Енисею были открыты месторождения серебра. Поиски серебряных руд в верховьях Енисея удачно провел В. Еремеев, одним из первых давший подробное описание их выходов и окружающей местности. В 1652-1659 гг. А. Жилин проводил поиски и организовал добычу слюды в Енисейском и Красноярском уездах. Всего с 1660 г. по 1664 г. здесь было добыто 308 пудов мусковита. В те же годы слюду начали добывать на Витиме. Землепроходец Василий Поярков в середине XVII в. отыскал серебряные и свинцовые руды в Забайкалье. В 1648 г. Анисим Михалёв открыл около Байкала графитовое месторождение.

С постройкой Нерчинского острога в 1658 г. началось освоение серебряных руд этого края. Десятник Свешников при помощи «вождей тунгусов» обнаружил на Мунгуче древние копи и плавильни и привез в Нерчинск руды, из которых бронный мастер Кузьма Новгородец в 1676 г. выплавил свинец и олово. Ф.А. Головин, подписавший в 1689 г. известный Нерчинский договор с Китаем, возвращаясь в Москву, захватил с собой образцы серебряной руды, доставленные «через нарочно-посланных от него к тому сыску русских и тунгузов».

В 1676-1678 гг. отрядом Ф. Свешникова, снаряженным из Нерчинского острога, были обнаружены залежи серебряных руд вблизи острога и ниже по Аргуни. Образцы руды были признаны богатыми свинцом и серебром, причем плавильные мастера заметили, что вглубь, вероятно, будет руда еще богаче. После чего было приказано взять новые пробы и прислать «в особых мешках фунтов по шести» вместе с описанием месторождений, откуда эти руды будут взяты. С 1698 г. началась добыча серебра у Нерчинского завода и на левобережье Шилки.

В 40-х годах XVII в. известный землепроходец В.Д. Поярков открыл и разведал месторождения свинца, меди и серебра на р. Зее, а в середине века в Забайкалье было найдено первое месторождение олова. Лазурит и нефрит разрабатывались на Лазуркинском месторождении около Иркутска, каменная соль – в Усолье-Сибирском. В 1684 г. иркутский воевода обнаружил в Прибайкалье первые на территории России выходы нефти [3].

В предгорьях Алтая серебряные месторождения были обнаружены несколько позже, чем в Забайкалье. В северных отрогах Кузнецкого Алатау серебряные руды были открыты в 1690-х годах. Томский сын боярский Степан Тупальский, собирая в 1696 г. ясак в горных порубежных волостях, получил от местного князьца Мышана Когодайды около фунта руды. Князец рассказал Тупальскому, что найдена руда на р. Каштак, а плавили ее у калмыцкого тайши Бомутхана «и выходило из нее серебро». Переход Мышана Когодайды в русское подданство, строительство Каштацкого острожка и окончательное присоединение северных предгорий Кузнецкого Алатау к русскому государству были связаны именно с открытием серебряных руд, которые в 1697 г. начали разрабатываться присланным из Москвы греческим рудоплавным мастером Александром Левандианом.

Необходимо сказать о методах поиска и разведки руд в XVI-XVII вв. В их основе лежало обследование и изучение местности по данным предварительного случайного обнаружения полезных ископаемых местными жителями, их опроса, особенно старожилов и стариков, имевших к этому отношение. Понимая, что сведения о рудах можно получить от местного населения, в царских грамотах наказывалось, чтобы его «не жесточили и разведывали у всяких людей про такие места ласкою и обнадеживая нашим жалованьем». В противном случае, местные жители «таких мест, где чают руду, сказывать не учнут, кто и ведает – не скажет». В Москву о своих находках доносили из разных мест местные жители, представители различных сословий: стрельцы, приказчики, крестьяне и др.

Члены экспедиции использовали также различные приметы для нахождения руд или жил: по характеру и виду растительности, налетам солей на горных породах, запахом в воздухе, особенно в жаркие дни, «блудящему огню», виду высоких вымытых реками берегов, виду снега. Наличие ящериц и змей считалось положительным признаком для отыскания руд. Принимались во внимание вид и размер валунов. При благоприятных признаках делали пробные шурфы. Возможно, что иногда применяли лозу или, как позже ее стали называть, «волшебную палочку». Для этого вырезали развилину орешника толщиной с годовой побег. Потом, взяв руками за оба края, держали третий конец кверху, ладонями к лицу. Крепко зажав лозу в таком направлении, шли не спеша по местности. Там, где лоза наклонится, предполагали наличие подземных руд и вод. Этот способ, хотя и считался не всегда успешным, описывался даже в XVIII в. В результате разведки брались пробы пород, которые затем посылались в Москву в Сибирский приказ, где производились опыты по плавлению. По соотношению весов образца и получившегося продукта оценивали руду.

Единого главного руководящего центра горной промышленностью до конца XVII в. в России не было. Управление горными делами велось через различные Приказы. Анализ сохранившихся документов позволяет сделать вывод, что во второй половине века, начиная с 1650 г. ведением горных дел, а также закупкой меди занимались Тайный приказ, Посольский приказ, приказ Большой Казны, Сибирский приказ, Оружейная палата и Пушечный двор, а с 1660 г. и приказ Большого дворца. Обязанность каждого из них по рудному делу состояла в том, что к одному подавались прошения о выдаче жалованья: как-то от иностранцев Посольскому приказу, от других требовались деньги на прогоны; в иные доносили об успехах рудного дела, некоторым отдавались добытые металлы. Такое хаотическое состояние управления горным делом было весьма серьезным препятствием к распространению горного промысла. На местах управление горными делами и заводами было предоставлено воеводам тех округов, в которых руды открывались. В других же случаях, заводы поручались управлению частным лицам, которым они отдавались.

Однако, проводимая на протяжении целого столетия политика Московского государства, к концу XVII в. привела к необходимости создания единого руководства горнозаводскими делами. В 1700 г. из приказа Большой казны выделяется особый приказ Рудокопных дел, создание которого закрепляется специальным указом Петра I от 24 августа 1700 г. В Указе говорилось: «На Москве золотыя и серебряныя и иных руд дела ведать околничему Алексею Тимофеевичу Лихачеву, да дьяку Козьме Борину, а сидеть им в приказе Большой казны особо, и писать приказом Рудокопных дел». Указом, регламентирующим деятельность приказа Рудных дел, предписывалось во всех городах Московского государства «сыскивать золотых и серебряных и медных и иных руд, и кто найдет, тут же сообщать о том воеводам и приказным людям». «А по тем изветам» из Москвы дворянам, а из других городов воеводам выезжать на место и для проверки брать по два пуда руды, а «ту руду, запечатав, присылать к Москве в приказ Рудных дел». В случае если пробы окажутся положительными, обещалась награда. Если же кто найдет какую-либо руду и не сообщит о своей находке, то «по розыску будет учинено наказание на Москве из приказу Рудных дел» [5].

Изложенное выше показывает, что князья и цари, правившие в России в XII-XVII вв., уделяли самое пристальное внимание горнопромышленному делу. Щедро награждая за найденные руды, они, тем самым, привлекали к участию самые различные слои населения. В горном деле пытали счастья и духовные, и военные, и купцы, и иностранцы, и другие лица, таким образом, рудоискательская горячка охватила одно время едва ли не все сословия. В результате поисков было выявлено, что медные руды залегают по восточному и западному склонам Урала. Пластовые же залежи медных руд располагаются к западу от кряжа, в губерниях Пермской, Вятской, Казанской и др. Руды представляют гнезда, пропластки и прожилки в горизонтальных пластах пермских пород. Среднее содержание металла 2,5–3,5%. В европейской России медные руды были обнаружены в Архангельской (по рекам Цыльме, Косьме и Суле, притокам Печоры) и Олонецкой (в Петрозаводском и Повенецком уездах) волостях, в восточной Сибири в Нерчинском крае и ряде других мест.

Этот далеко неполный перечень открытий и разработок месторождений показывает, что к концу XVII в. минерально-сырьевая база России заметно расширилась. Осваивались проявления новых типов руд (бурые железняки) и новые для страны полезные ископаемые (золото, серебро, различные цветные камни), началась добыча на отдельных месторождениях Урала и Сибири. Именно на этом этапе произошло зарождение национальной горнодобывающей и металлургической промышленности, прежде всего усилиями таких энергичных предпринимателей, как Строгановы, Демидовы и другие. Наметились отдельные горнодобывающие районы в Олонецком крае, Центральной России, на Урале, в Прибайкалье и Забайкалье, получившие свое развитие на дальнейшее этапах становления горной промышленности в России.